Квадратный ящичек - Страница 3

Я уже говорил, что я трус. К тому же мне недостает и гражданского мужества. Редко два подобных недостатка соединяются в одном человеке. Я знал немало людей, которые боялись боли, но при этом отличались мужеством и независимым образом мыслей. К сожалению, за долгие годы спокойной одинокой жизни у меня выработался болезненный страх перед всяким решительным поступком, боязнь привлечь к себе внимание, и, как ни странно, этот страх даже пересиливал во мне инстинкт самосохранения. Обыкновенный человек, оказавшись в моем положении, немедленно пошел бы к капитану, рассказал бы ему о своих опасениях и передал бы дело на его усмотрение. Но я, с моим характером, думал об этом с содроганием. Одна мысль о том, что на мне сосредоточится всеобщее внимание, что меня станет допрашивать незнакомый человек, что я должен буду выступить доносчиком в очной ставке с двумя отчаянными заговорщиками, - одна мысль об этом казалась мне ужасной. А вдруг выяснится, что я ошибаюсь? В каком положении я окажусь, если будет доказана беспочвенность моих обвинений? Нет, я должен выждать; я буду внимательно наблюдать за двумя головорезами, неотступно следить за каждым их шагом. Все, что угодно, только бы не сесть в галошу.

Вдруг мне пришло в голову, что, возможно, в этот самый момент заговорщики предпринимают какие-нибудь новые шаги. Нервное возбуждение даже предотвратило очередной приступ морской болезни, и я смог встать и выбраться из шлюпки. Пошатываясь, я побрел по палубе, намереваясь спуститься в салон и выяснить, чем занимаются мои утренние знакомцы. Едва я взялся за поручни трапа, как, к моему изумлению, кто-то дружески хлопнул меня по спине, так что я чуть было не спустился вниз с несколько большей поспешностью, чем позволяло мое достоинство.

- Это ты, Хеммонд? - раздался голос, показавшийся мне знакомым.

- Боже мой! - воскликнул я, обернувшись. - Дик Мертон! Здравствуй, старина!

Эта встреча была счастливой случайностью. Именно такой человек, как Дик, и нужен был мне - добродушный, умный, решительный. Я мог смело рассказать ему обо всем и рассчитывать, что он со свойственным ему здравым смыслом подскажет, как поступить. Еще в ту пору, когда я учился во втором классе в Гарроу, Дик был моим постоянным советчиком и защитником.

Он сразу заметил, что со мной творится что-то неладное.

- Что с тобой, Хеммонд? - добродушно осведомился он. - Ты бледен, как полотно. Морская болезнь, а?

- Не только это, - ответил я. - Давай пройдемся, Дик, я хочу поговорить с тобой! Дай мне руку.

Опираясь на сильную руку Дика, я заковылял рядом с ним, но не сразу решился заговорить.

- Хочешь сигару? - предложил он, прерывая молчание.

- Нет, спасибо, - ответил я. - Дик, сегодня вечером нас уже не будет в живых.

- Но это еще не значит, что ты должен сейчас отказываться от сигары, спокойно заметил Дик, пристально взглянув на меня из-под своих лохматых бровей. Без сомнения, он подумал, что я не совсем в своем уме.

- Тут нет ничего смешного, Дик, - продолжал я. - Уверяю тебя, я говорю совершенно серьезно. Мне стало известно о чудовищном заговоре, цель которого - уничтожить наш пароход и всех пассажиров.

И я в строгой последовательности развернул перед ним цепь собранных мною доказательств.

- Ну, Дик, - сказал я в заключение, - что ты теперь думаешь, а главное, что я, по-твоему, должен делать?

К моему удивлению, он от души расхохотался.

- Если бы я услышал это от кого-нибудь другого; а не от тебя, - заявил он, - то, может быть, испугался бы. Ты, Хеммонд, всегда попадал пальцем в небо. У тебя опять проявляется твоя старая склонность. Помнишь, как ты клялся в школе, что видел в вестибюле призрак, а потом оказалось, что это было твое собственное отражение в зеркале? Кому это понадобится уничтожать пароход? - продолжал он. - Крупных политических тузов на борту нет, наоборот, большинство пассажиров - простые американцы. Вдобавок в наш трезвый девятнадцатый век даже самые закоренелые преступники избегают жертвовать своей жизнью. Без сомнения, ты не понял их и принял за адскую машину фотоаппарат или какую-нибудь другую безобидную вещь.

- Ничего подобного, - ответил я, задетый за живое. - Боюсь, вскоре ты убедишься, что я ничего не преувеличил и передал все совершенно точно, но будет уже слишком поздно! Ну, а такого ящика я еще никогда не видел. Судя по тому, как они с ним обращались и говорили о нем, я убежден, что там спрятан какой-то сложный механизм.

- Ну, если это считать неопровержимым доказательством, - заметил Дик, тогда тебе каждый сверток с каким-нибудь скоропортящимся продуктом должен показаться торпедой.

- Но фамилия одного из этих людей - Фленниген, - заявил я.

- Не думаю, чтобы подобное доказательство имело на суде большое значение, - отозвался Дик. - Но я уже выкурил сигару. Что ты скажешь, если мы пройдем в салон и разопьем бутылочку красного вина? Заодно ты покажешь мне этих двух Орсини, если они там.

- Хорошо. Я решил весь день не спускать с них глаз, - заявил я. Только не смотри на них слишком пристально, чтобы они не заметили, что за ними наблюдают.

- Будь спокоен, - заверил меня Дик, - я буду вести себя, как невинный ягненок.

Мы спустились с палубы и вошли в салон.

За огромным столом в центре комнаты собралось довольно многочисленное общество. Некоторые пассажиры возились с непослушными саквояжами, другие закусывали, третьи читали или чем-нибудь развлекались. Тех, кого мы искали, здесь не было. Покинув салон, мы обошли все каюты, но безуспешно. "Боже милостивый! - подумал я. - Может быть, в этот самый момент они находятся у нас под ногами - в трюме или машинном отделении - и собираются пустить в ход свое дьявольское изобретение!"